Мать Аглаида – скромная насельница Шамординского монастыря и моя начальница на послушании в трапезной. Мне очень хочется рассказать всем про ее доброту. Для меня она в этом плане образец, хотя сама мать Аглаида, скорее всего, сейчас бы сказала, что все это не так и стала бы приводить в пример кого-нибудь другого.
Пишу этот материал с особым чувством теплоты и благодарности к его героям за внимание и заботу о нас, трудницах. Из-за этого мне даже сложнее обычного подбирать слова. Понятна ли будет моя самоирония? Не ляпну лишнего, грубого? Смогу передать монастырские дух и атмосферу любви и труда? Сами монахини, скорее всего, даже не увидят мой текст – там практически не пользуются телефонами и интернетом. От этого чувствую еще больше ответственности за каждое здесь слово.
Череда
Первое утро в этом монастыре начинается внезапно в 6 – будят и зовут резать к завтраку редиску. Так я оказываюсь в смене «на череде». Потом это стало одним из моих любимых послушаний, когда готовишь помещение к завтраку: моешь посуду, полы, накрываешь и потом убираешь со столов. Очередь здесь потрудиться выпадает, кажется, раз в четыре дня. Моя смена – под руководством матери Аглаиды, и мне с ней повезло.
У этой улыбчивой и энергичной женщины с мягким голосом работа кипит во всем. Косячу, потому что много новой информации, правил, непонятных слов – все непривычно. А еще не выспалась. А она поддерживает и верит, что все-таки однажды, но ты разберешься, сообразишь и ничего в спешке там между столами не разобьешь. И ты как волчок все утро и еще пару часов после завтрака: тарелку под кран – в посудомойку – в шкаф. Кстати, местный метод супероперативного мытья посуды изобрела послушница Женя из нашей же смены, и это стоит увидеть вживую!
Мать Аглаида не только следит, чтобы работа делалась вовремя, но и чтобы никто не голодал и все успевали отдыхать. Сама она почти не присаживается. А если вдруг вместо отдыха по личному желанию отправляюсь работать куда-нибудь еще… мать Аглаида неожиданно вырастает как из-под земли и строго отправляет трудницу… на перерыв! Как настоящая мама переживает. Спасибо ей за заботу. Натруженные ноги после череды действительно требуют отдыха.
Трудовые руки
Однажды с любимого послушания меня забирают в поле полоть свеклу. Там встречают жара и нескончаемые грядки с ботвой, над которыми уже вовсю трудится бригада сестер под руководством Маши. Это поле мне поначалу кажется бескрайним.
У Маши – руки настоящего рабочего человека, все в мозолях, мелких ранках и трещинках, наверное, даже не до конца отмывающейся земли. Она не жалуется, что, мол, устала и что ей тяжело, а просто делает дело. Мысленно удивляюсь ее выдержке. Когда начинает ныть спина в поле, да и теперь в моменты усталости в миру, вспоминаю неутомимую Машу.
Она признается, что в поле ей нравится больше всего, хотя это и тяжелый физически труд, зато здесь красивая природа. Высокие кучи облаков, колосья, кажется, овса и уходящая в неизвестность грунтовая дорога – на самом деле достойны картины художника. Виды вдохновляют и очаровывают, когда в очередной раз поднимаешь от грядки голову.
В другой раз солим мы с Ритой под руководством матери Ангелины... фляги морковки. Наш первый опыт. Полезный рецепт вычитали в какой-то умной книжке и надеемся, что все сделали правильно. Мать Ангелина обещает: зимой, когда соленья вскроют и будут пробовать, нас вспомнят. Ну, главное, чтобы добрым словом.
В один из дней в монастыре внезапно гаснет свет. Из-за грозы! Говорят, старенькие провода могут не выдержать нагрузки, поэтому свет в деревнях просто отключают прям по всему району. Такое здесь случается часто, никто не удивлен, а оставшуюся работу быстро-быстро доделываем под светом фонариков. Утром, видимо, опять придется прийти пораньше, как-то же нужно дорезать капусту для борща.
Кстати, вместе с электрическим светом и горячей водой почему-то напрочь пропадает и мобильная связь. Пытаемся найти ее в полях за монастырским корпусом. Разговаривать по телефону просят там, потому что мы живем в одном доме с монахинями, чтобы не мешать им: в тишине из окон слух порой улавливает молитвы.
Сцена из фильма
В Шамордино молитва не прекращается ни на минуту. В том числе круглосуточно читается акафист перед Казанской иконой Божьей Матери – все делают это по очереди, сменяясь каждый час. Мы с Ритой тоже периодически это делаем. Каждый день мать Мисаила ищет тех, кто исполнит это почетное послушание, а мы между собой по-доброму улыбаемся, когда видим «вербовщицу» издалека. Обычно мать Мисаила подсаживается к новым паломницам и говорит: «Давайте познакомимся, не хотите ли почитать акафист?».
Акафист, кстати, напечатан на церковнославянском языке, и я поначалу даже пугаюсь этого шрифта. Как в недавнем фильме про «Непослушника», как будто бы я его и не знаю… Правда, в стрессе церковнославянский мне вспомнился – помог обучающий молитвослов от друга с Валаама, я год по нему изучала церковнославянский, и знания-таки всплыли из памяти в нужный момент.
А как хорошо возвращаться после акафиста из храма домой ночью. Ощущать свежесть и покой в дыхании каждой веточки после жаркого дня – то, что надо. Здесь вообще очень спокойно, такой прям тотальный какой-то мир, хотя все с утра до ночи заняты делами. Наверное, это и есть благодать...
«Я сама»
Звонят колокола. Старенькая монашка двигается к храму, опираясь на тележку с колесиками. Она уверенно подруливает к Казанскому собору и паркует свой «транспорт» рядом. Дальше препятствие – лестница. Предлагаю монахине свою помощь.
– Ну уж нет, я сама, – решительно отвечает мне старушка и взбирается по лестнице, хотя видно, что все это ей непросто.
Смотрю вслед этой старушке и вспоминаю, как накануне утром я, вполне себе здоровая и молодая, так и не заставила себя встать на службу вместе со всеми в храм. И еще много чего важного в принципе ленюсь делать в своей жизни. Сколько еще нужно примеров, чтобы понять, как важно осознать всю ценность своих возможностей вовремя, пока еще в силах делать шаги самостоятельно.
