Для многих горожан история Сургута началась с приходом нефтяников. Чтобы узнать о жизни «до», мы решили поговорить с потомком основателей города. Это Людмила Кайдалова, чья семья живет здесь четыре столетия. Она рассказала о быте сургутян в послевоенные годы.
Учились
Многие воспоминания Людмилы Кайдаловой касаются ее детства. Она родилась после войны и взрослела, когда Сургут еще не стал нефтяным.
Жила ее семья там, где сейчас располагается главный корпус СурГУ. Кстати, Сайма тогда была чистая.
– Зайдешь в воду: песок желтый, рыбки плавают, ноги щекочут. Даже дно видно, – вспоминает Людмила Ивановна.
Школа находилась в здании дома Клепикова. На уроки ходили в обход реки. Зимой сокращали путь, скатываясь с высокой горы – там, где сейчас ИКЦ «Старый Сургут».
Хотя делать это было рискованно. И не потому, что высоко. В портфелях лежали чернильницы, которые хоть и назывались «непроливашки», но могли разлиться и испачкать тетради. Учебники, кстати, носили не всегда. Ученики договаривались между собой, кто какую книгу принесет на следующий день. И в классе был запасной комплект по всем предметам.
Самый яркий школьный праздник, который помнит Людмила Ивановна, – Праздник урожая. Повара готовили из того, что выросло на пришкольном участке. В коридоре накрывали стол, пили чай, показывали сценки. Награждали детей, ухаживавших за школьным огородом.
Отдыхали
В Сургуте было не принято отмечать государственные праздники. Собирались большими компаниями на свадьбы и дни рождения. Даже Новый год не праздновали. Но если во дворе росла ель или сосна, то ее украшали фигурками изо льда.
– Позже появилась у леспромхоза традиция наряжать елку на своей территории, как только был выполнен план по лесозаготовке, – вспоминает Людмила Ивановна. – Порой идешь мимо в ноябре, а дерево уже нарядное. Значит, план выполнен.
Выпивали мало, хотя горожане и делали пиво. Праздничные застолья больше предполагали общение за накрытыми столами с ухой из осетра, картофельными шанежками, пирожками с черемухой и блюдами из даров природы и того, что выросло на огороде. Обсуждали охоту и рыбалку, рассказывали смешные истории, танцевали под гармошку и аккордеон. И пели.
У сургутян существовал неофициальный гимн – стихотворение Якова Полонского «Затворница». Его называли «Занавесочка». Видимо, из-за строк «И ветер занавескою тихонько шевелил». Хотя гимном назвать это сложно. Да и песней о родине – тоже. Ведь в тексте речь идет о любви девушки-затворницы, мечтающей убежать в «дальнюю сторону». Но по какой-то причине это произведение полюбилось сургутянам. Песню пели на всех праздниках.
Работали
До войны в Сургуте появился леспромхоз. Заготавливали бревна и сплавляли по реке до Омска. На лесозаготовках работали не сургутяне, а заключенные из числа тех, кто не совершил тяжких преступлений. Но и коренные жители не сидели без дела. Работы, особенно летом, было много. Сено накосить, дрова нарубить, рыбы наловить, продуктами на зиму запастись. Сургутян кормили лес и река. Было много осетров и муксуна. Лишнего не заготавливали, потому что не торговали. Да и хранить было негде. Электричество, а с ним и холодильники, появились в домах после прихода Салманова. А до тех пор все запасы хранились в погребах.
Картофельное поле на месте нынешней администрации, фото из архива общества Старожилов Сургута
Активно собирали шишки и охотились. Не для себя, а для сдачи в приемные пункты. Удивительно, но никому в голову приходило шить для себя шубы, варежки или шапки. Считалось, что рукодельничать из меха – прерогатива ханты.
– У многих дома были шкурки. Чернобурки, норки, песцы, соболи, росомахи, лоси и даже волки с белками. Но женщины ходили в продуваемых платках и в пальто или телогрейках, – делится воспоминаниями наша собеседница. – Варежки вязали. А обувь – шили. Мой дедушка изготавливал сапоги-бутылы. Мы их надевали с шерстяными носками, предварительно запихнув внутрь сено – для мягкости. И дегтем промазывали, чтобы не промочить ноги.
Не мусорили
В первой половине прошлого века Сургут хоть и слыл захолустным городишкой, но был чистым. Возле домов росли черемухи и акации. Мусорить было не принято.
Каждый мог сделать замечание. А еще комсомольцы ходили по «десятидворкам» (территория десяти домов) и смотрели, чтобы все дворовые территории были чистыми. Без остатков сена, опилок или иного мусора.
– Иначе штрафовали. Или вывешивали на здании администрации листовку, что у такого-то дома хозяйка-неряха. Попасть на доску, конечно, никто не хотел, – говорит наша собеседница.
Встречали нефтяников
Дети, да и взрослые, встречали каждый пароход, прибывающий в город. Это всегда было Событие – с большой буквы. Но, как ни странно, о приезде геологов горожане не знали.
– Помню, было 13 сентября. Урожай с колхозного поля уже собрали. Оно располагалось, где сейчас больницы СОКБ, администрация, филармония – до самой Оби. Картошку, капусту, морковь выращивали. И только после сбора общего урожая собирали его на личных огородах, – вспоминает Людмила Кайдалова. – Копаем мы картошку, и тут к забору подходят трое загорелых молодых людей. В Сургуте мужчины гладко брились. А тут с усами, темнокожие. Удивительно.
Пришедшие попросили продать им картошку. И это было странно, ведь горожане никогда ничего не продавали. Тем более что и так росло у каждого. Оказалось, что это геологи, приехали искать нефть. Так и познакомились с командой Фармана Салманова. Картошку, кстати, просто так отдали: «Берите, копайте, сколько надо. Только мешки верните».
У Людмилы Ивановны сохранилась масса воспоминаний о Фармане Курбановиче как о добром и хорошем человеке. Благодаря ему появился дом культуры «Строитель», здание которого хотели отдать по гараж. «Молодежи негде встречаться и танцевать. Пусть это будет клуб», – настаивал Салманов. И добился своего.
Окружающих поражали его настойчивость и упорство в поисках нефти. Кстати, сами сургутяне давно знали о подземных богатствах. Даже были случаи выхода газа из толщи земли в погребах домов.
– Мои родные были геологами. И они считали, что в Югорской земле запрятана масса ценных минералов, – рассказывает Людмила Ивановна. – И золото, и алмазы, и асбест, и железо, и марганец. Почему не добывают? Наверное, потому что нефти достаточно.
