Проект «Книга памяти» призван собрать воедино все данные о фронтовиках – вернувшихся, погибших и пропавших без вести, документы об их подвигах и наградах, фотографии, письма и другие материалы для размещения в общем доступе. О том, как продвигается эта работа, с какими трудностями пришлось столкнуться во время сбора информации и каков ее предварительный итог, рассказал составитель «Книги памяти Сургутского района», краевед Владимир Домрачеев.
Восстановить имена и судьбы
– Владимир Федорович, расскажите, пожалуйста, в чем его суть проекта, которым вы занимаетесь?
– В 2025 году исполняется 80 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне. И подготовка к мероприятиям, которые запланированы по проведению мощного юбилея, конечно же, началась раньше. Еще в 2021 году вышло поручение президента Российской Федерации от 12 июня о проведении сбора электронной базы данных – «Книги памяти», которая включит в себя информацию обо всех участников Великой Отечественной войны, ушедших с территорий.
– Чем отличается данный проект от других похожих проектов, связанных с Великой Отечественной войной?
– Впервые за все время президент ставит задачу восстановить имена и судьбы участников Великой Отечественной войны, ушедших на фронт из поселений. То есть этот проект затрагивает не вообще участников Великой Отечественной войны, а именно ушедших из всех поселений России, неважно – вернулся фронтовик домой или нет.
Этот проект проходит на территории всей страны. За его проведение в полной мере отвечают главы поселений. Для реализации проекта в Сургутском районе была создана рабочая группа, которую возглавила Татьяна Николаевна Османкина (ушла на заслуженный отдых на этой неделе – прим. ред.). В феврале 2022 года мы приступили к сбору информации.
Было 68, стало 18
– Очень большой объем работы. С чего вы ее начали?
– В первую очередь были разосланы письма на имена глав всех поселений, где было прописано, что в каждом поселении необходимо создать рабочие группы по выявлению жителей, ушедших на фронт в годы Великой Отечественной войны. И вот с этого постановления началась вся работа.
Сама идея собрать федеральную единую базу данных на всех ушедших на фронт с территорий – это, конечно, колоссальная идея, но, скажем так, она появилась очень поздно, времени отведено катастрофически мало. Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
– С какими сложностями пришлось столкнуться при сборе информации?
– Перед Великой Отечественной войной в состав Сургутского района входило 11 сельских советов – 68 поселений. А мы знаем, что на сегодняшний день в Сургутском районе официально 13 поселений плюс три поселения, которые входят в состав сельских поселений, – это Песчаный, Высокий Мыс и Сайгатина, они входят в состав сельских поселений Тундрино, Лямина и Солнечный. И еще четыре хантыйских поселка – например Тайлаково. Представьте: 68 крупных поселений, откуда уходили на фронт. А сейчас от них осталось всего 18. Все остальные либо снесены как территории, экономически невыгодные для развития в дальнейшем, либо часть территорий в 60-е годы перешла в Нижневартовский и в Нефтеюганский районы. А нам нужно найти людей, которые ушли из этих поселений на войну.
Наша работа охватывает и микрорайон Сургута – Черный мыс. Мы знаем, что в 1958 году поселок Черный мыс и Сургут были объединены в рабочий поселок, который в 1965 году стал городом, а Черный мыс теперь является восточным районом Сургута. Но в те годы он был поселком, поэтому тоже относится к сфере нашей деятельности.
И вот первое, с чем мы столкнулись: нам нужно было выяснить, какие же у нас поселения были на момент 1941-1945 годов. Оказалось, что это серьезная проблема.
Трудности сбора
– Как удалось составить точный список поселений?
– Мне пришлось обращаться и в архив администрации Сургута и Сургутского района. Но даже там полной информации не было. Тогда я обратился в округ, после этого нам, наконец, прислали документ, где были перечислены 68 поселений, которые были на момент начала Великой Отечественной войны.
Когда мы решили эту проблему и установили, какие поселения у нас отошли в Нижневартовский и Нефтеюганский районы, выяснилось, что во время передачи поселений в Нижневартовский район из Сургутского района архивы нам не предоставили информацию по этим годам. У них нет данных, кто же конкретно уходил из этих поселений на фронт в сороковые годы. И точно такая же картина в Нефтеюганском районе. А как находить людей, если они уже ушли из жизни, родственники разъехались, внуки и правнуки не владеют той информацией, которая нам нужна для выполнения данного проекта?
– Что помогло вам в этой непростой работе?
– Мы не сдавались, обратились во все архивы и военкоматы округа, Сургута, Омска, потому что во время войны Сургутский район относился к Омской области. Обращались и в Тобольск, и в Тюмень, и в федеральные архивы. Естественно, помогли материалы сургутского архива. Когда в 1968-м году в Сургуте открывался мемориал славы, по этому направлению работал Флегонт Показаньев. И благодаря тому, что он собирал информацию для этого мемориала, а потом издал книгу, которая называлась «Память», у нас было от чего оттолкнуться. Но в той книге не указывалось, кто уходил из Сургутского района, а кто из Сургута. Там были только перечислены фамилии, кто погиб на войне, кто попал в плен и кто умер в первые месяцы после возвращения с фронта.
На нашем речном вокзале стоит стела из белого гранита, на которой написано, что с пристани Сургута и Сургутского района ушли на фронт 2600 человек. И указана информация, сколько человек не вернулись. Но даже на момент открытия этой стелы после реставрации эта цифра уже была не точная. На сегодняшний день считается, что из Сургута и Сургутского района ушли на фронт примерно 2700 человек, но и эта цифра тоже не точная.
У Показаньева преимущество было в том, что он информацию собирал еще у живых участников войны, у родственников тех, кто ушел на фронт. А мы сейчас идем, только опираясь на его информацию. Понятно, что в то время данные были собраны далеко не в полном объеме: когда Флегонт Яковлевич приезжал в поселение, кого-то в это время не было дома, кто-то уехал или еще что-то. В общем, при работе над этим проектом возникло много проблем и неточностей.
Разница в одну букву
– Откуда пошли эти неточности?
– К началу войны в Сургутском районе только закончилась первая волна спецпереселений. Это было место, куда скрывали неугодных, «врагов народа», осужденных по 58-й статье. И вот эти спецпереселенцы образовывали новые поселки. Многие из тех, кто ушел на фронт, даже не знали, что они находятся в Сургутском районе. Было очень много неграмотных людей, которые даже толком не могли расписаться, а тем более точно указать свои данные. Поэтому в документах, которые нам присылали из военкоматов, много разночтений. Например, Сургут называли то деревней, то городом, то поселком.
Мы знаем, что до 1942 года спецпереселенцев на фронт не брали, потому что это были «враги народа». Но во время работы мы выяснили, что все-таки брали, причем брали на войну с самого начала. Но каким образом это делалось?
Например, в округ, в район «спускали» план, сколько людей нужно отправить на фронт. А поскольку первая волна мобилизации была самая большая, то мужчин призывного возраста осталось мало. Вот из окружного военкомата приезжали, допустим, на покос, куда отправляли молодежь, в том числе, естественно, из спецпоселков. Оттуда и забирали мужчин нужного возраста. Но каким образом они могли это сделать? Они вносили изменения в фамилии, добавляли какую-то букву или в имя, или в отчество, и этот человек уходил фактически с новыми документами, где не было указано, что он спецпереселенец.
А какие были документы? На руках у спецпереселенцев никаких документов и не было. Они уходили просто со справкой. Подделав эту справку, их сразу вывозили в Омск на учебу или военную подготовку. Поэтому часто родственники участника войны говорят одну фамилию, а он по документам и военному билету значится с измененной фамилией. И вот таких расхождений было много, причем очень ярких и известных.
– А есть пример такой подделки документов?
– Один из ярких примеров. Из Сургутского района, из поселка Черный Мыс, на фронт из семьи спецпереселенцев ушел Тулебай Ажимов, впоследствии он стал Героем Советского Союза. Мы долго не могли найти данные на Тулебая, хотя они были известны. По документам, которые остались в архиве администрации Сургутского района, где он расписывался за получение зарплаты, работая в колхозе, он идет как Тюлебай, а в документах, где он значится как Герой СССР, написано Тулебай.
Или вот, например, мой дядя, который на фронт ушел в 1942-м году – тоже до выхода постановления, что можно забирать на фронт спецпереселенцев. Его фамилия Домрачеев. Мы не могли найти никакой информации, куда бы мы ни обращались, пропал без вести и все. Но он, по всей видимости, ушел не как Домрачеев с двумя, а как Домрачев. И вот по Домрачеву мы нашли немного информации. Простой человек, убрали у него одну букву «е» – и он уже не переселенец и идет на фронт с чистыми документами. И таких примеров очень много.
Когда мы начали собирать информацию и стали выявлять нестыковки, мы выходили на родственников фронтовика, если они еще были живы. И они нам говорили, что фамилия, имя или отчество его пишется так, а мы почему-то подаем искаженную информацию. И мы им доказывали, что из архива окружного военкомата пришли такие данные. Это означает что ни дети, ни жена, ни родители даже не знали, что боец ушел на фронт с измененными данными.
Два проекта параллельно
– Удалось пообщаться с живыми родственниками фронтовиков, может, они делились фотографиями и воспоминаниями?
– Да, естественно, после того, как мы собрали материал примерно о более тысячи человек, мы стали обращаться в поселения. В каждом поселении всегда есть либо краевед, либо человек, который собирает какую-то информацию о фронтовиках. Например, в сельском поселении Локосово живет краевед Валерий Сергеевич Кушников, он мне помог собрать или уточнить данные не только по Локосово, но и по поселку Нагорному. И такие добровольные помощники у нас в каждом поселении.
Да, мы находили многих родственников. И нам приходилось оправдываться, почему мы участников войны записываем под такими данными, а родственники его, дети, внуки знают его под совсем другими.
– Сколько фронтовиков на сегодняшний день вы внесли в реестр?
– Нам удалось при помощи всех источников собрать в реестре более 2200 человек. Цифра 200 постоянно то убывает, то прибывает. Потому что, допустим, была фамилия, имя и отчество человека, а также известно, что он ушел из Сургутского района, а потом выяснилось, что он, допустим, жил в Сургуте. Чтобы не задваивать информацию, мы просто передаем данные на этого человека в сургутскую группу.
Потом мы эти реестры отправляем в округ, а округ уже формирует единую базу по всей Югре и передает в Москву в общую государственную базу, в общий реестр.
– И на основе данных этого реестра будет издана «Книга памяти»?
– Перед нами была поставлена задача – на базе собранного материала к 80-летию Победы издать книгу, реестр ушедших на фронт с территории Сургутского района. Получается, что фактически мы сейчас работаем над двумя проектами параллельно.
Издание тоже будет называться «Книга памяти». К осени мы уже должны создать макет этой книги, в которую войдет не только реестр из тех, кто ушел из района, но и информация о Сургутском районе: что он из себя представлял перед войной, с какой экономической мощностью вошел в войну и каким он был в годы Великой Отечественной войны.
Да, кстати, родственники очень сильно обижаются и спрашивают: «Почему ветерана войны, проживавшего и похороненного в поселениях Сургутского района, вы не вносите в реестр?» Мы им спокойно объясняем, что вносим данные только тех, кто уходил на войну из Сургутского района. Мы не можем внести информацию о человеке, даже если у него грудь в орденах и он похоронен в Сургуте. Им нужно обращаться туда, откуда он призывался.
В свободном доступе
– Если кто-то захочет изучить электронный архив, как это можно сделать?
– Есть такая возможность. Мы запускали акцию: с 22 мая по 22 июня электронный реестр находился во всех библиотеках Сургутского района. Почему именно библиотеки? Потому что библиотека – это то место, куда может прийти любой человек и найти своего родственника или знакомого в данном реестре.
Реестр останется в библиотеках и после 22 июня, при необходимости можно обратиться к библиотекарям, они помогут найти нужного человека. Если вы не обнаружили того, кого искали, возможно, он по каким-либо причинам не попал в список. Тогда можно подать информацию о человеке, но для этого принести документы и фотографии.
Данные в общий реестр мы будем отправлять до конца 2024 года. А вот в «Книгу памяти Сургутского района» еще можно попасть до октября, после этого внести в нее мы уже ничего не сможем, издание будет готовиться к печати. На сегодняшний день в книге около 500 страниц – в том числе расширенная информация о фронтовиках с фотографиями.
