Стратегия социально-экономического развития Сургута и план ее реализации – основные документы стратегического планирования, согласно которым должен расти и меняться наш город. Сургут стал одним из первых муниципалитетов России, который разработал не просто стратегию, а создал уникальную систему планирования, которую масштабируют на других российских территориях. Главным идеологом и куратором создания народной стратегии развития Сургута стал экс-заместитель главы города, почетный строитель России Алексей Сафиоллин. О том, почему новая стратегия стала одной из самых обсуждаемых, почему ключевые объекты, запланированные в начале двухтысячных, успешно реализуются, а также о любви к Сургуту он рассказал в интервью нашему корреспонденту.
– Вы были одним из пионеров создания стратегии социально-экономического развития Сургута. На старте работы над главным документом стратегического планирования и развития города вы уже понимали, что будет в финале? Чем отличалась стратегия-2014 от предыдущих?
– Я бы все-таки говорил, что мы с сургутянами сделали пилот публично обсуждаемой стратегии. Ее отличие было в том, что мы перешли от простого целеполагания и фиксации каких-то изменений к созданию системы стратегического планирования. В ней не просто было сформулировано, что мы хотим и какие изменения предполагаются в городе, а как мы это сделаем. Потому нулевым документом шел порядок разработки стратегии, затем сама стратегия, вторым документом шел план мероприятий реализации стратегии. В нем мы описали действия по реализации целей и задач, с четкими сроками и ответственными. Были зафиксированы годы воплощения задуманного в жизнь на период до 2030 года, и все действия были увязаны с генеральным планом развития города Сургута.
Мы создавали стратегию и систему стратегического планирования при непосредственном участии сургутян на базе СурГУ под контролем департамента экономики администрации Сургута. А я курировал этот процесс. Работа велась постоянно в течение полутора лет, начиная с формирования технического задания с участием граждан города, экспертов по направлениям жизнедеятельности. Это была постоянно действующая площадка. Мы открыто рассказывали, что и как планируем сделать, спорили, советовались, вносили коррективы.
Что касается публичности, вот как раз-таки я начал говорить не просто о написании стратегии, как многие до сих пор видят эти документы, а о создании нормативно-правовых документов, о системе стратегического планирования, которая изменила вообще подход к этой работе.
– А в чем он другой, этот подход?
– В том, что администрация города Сургута через нормативно-правовые акты изменила планирование всей системы управления в городе. Во-первых, были внесены нормативные изменения в устав города, где было определено, что в городе теперь будет существовать порядок проведения этой работы. Нулевой документ, в котором мы сняли напряжение между исполнительной и законодательной власти, думой и администрацией города Сургута, она тогда, к сожалению, была. Мы настояли, что администрация разрабатывает и согласовывает стратегию, а дума города утверждает. Мы осознанно пошли на то, чтобы избранники народа всегда утверждали стратегии в Сургуте. Во-вторых, мы создали условия, чтобы жители города через общественный совет при главе публично обсуждали новый план. Глава города рассказывал людям о своих планах, о планах развития города, члены общественного совета заслушивали ежегодные отчеты и имели право участвовать в работе по 12 векторам развития. Эта обратная связь с населением в процессе планирования встраивалась в эту систему. Все проводилось публично, открыто, прозрачно.
Из мечты – в реальность
– Главная цель – чтобы Сургут стал промышленно-инновационным центром России. Сейчас уже можно оценить результаты этой работы?
– Конечно. Яркий пример – Центр охраны материнства и детства, который уже работает. Строительство второго моста через Обь и ЮНИТИ ПАРКа.
При создании стратегии необходимо было не просто захотеть сделать Сургут промышленно-инновационным центром России, а предусмотреть реализацию проекта – в виде технического центра, где мы не просто прописали, что он у нас будет, а предусмотрели через план мероприятий и нормативно-правовую документацию, которую утверждали. Предусмотрели в генеральном плане место под этот центр, гарантировали, что там не появится никакой объект другого назначения. Эти действия реализации стратегии, синхронизированные с генпланом города, позволили в определенный момент увидеть этот проект как целое, вследствие чего губернатор Югры взял этот готовый проект и уже дальше начал транслировать на уровень правительства субъекта и Федерации, добиваясь потенциальной возможности реализации и финансирования.
Помимо таких глобальных проектов, которые очень серьезно влияют на изменения Сургута в будущем, предусмотрено много небольших проектов, например планетария, который был тоже зафиксирован в этом плане.
Удочка для властей Сургута
– Как это работает в Сургуте сегодня? Общественный совет при главе Сургута по реализации стратегии уже не собирают и, вообще, в информационной повестке стратегия звучит все реже.
– Да, к сожалению, последние заседания совета были в то время, когда Сургутом руководил Вадим Николаевич Шувалов. Сейчас эту работу прекратили почему-то. Это вопрос к действующей власти. Но те нормативно-правовые акты, которые были заложены для системного планирования, мотивации, оперативного управления и понимания результата, в общем-то, мы сделали. Мы создали механизм опрозрачнивания деятельности властей. Между стратегией и тактикой должно быть оперативное управление и мотивация в лице руководителя города, который понимает эту систему и умеет ею пользоваться, в том числе и в отчетах, и с работой поселения.
Стратегия – это искусство управления. Мы создали систему муниципального планирования и управления. Я бы даже сказал, что мы дали Сургуту удочку. А вот умеют ли власти ей пользоваться и хотят ли – это уже другой вопрос.
– Много лет назад вы поднимали вопрос о строительстве новой объездной дороги, потому что понимали, что действующая скоро станет просто улицей города. Сейчас, собственно, так и произошло.
– В схеме реализации генерального плана прописаны сроки. И тут не надо быть стратегом, чтобы посмотреть и увидеть, что на 20 лет генерального плана предполагает развитие города возле этой дороги. Потому что земельные участки проданы, у них есть свое назначение. За развитие этой части города отвечают департамент имущества и департамент строительства администрации Сургута.
Схема без привлечения людей не работает
– Кстати, о генеральном плане. У нас на обсуждение нового генплана пришло рекордное количество людей и на самом деле там было очень жарко, потому что и депутаты, и граждане считают, что документ не проработан. На что представители администрации сообщили, что у вас есть пять дней на внесение правок. В итоге в генплане куча ляпов, которые просто недопустимы. Вы смотрели этот новый генплан?
– Нет, не смотрел. Я этот институт знаю, я знаю, что работа, которая проводится без привлечения населения на начальной стадии, в конечном итоге приводит к общему социальному напряжению, которое ложится на плечи администрации города.
Когда мы занимались стратегией, как раз-таки в рамках генерального плана и самой разработки стратегии публично обсуждались все моменты. Любой мог участвовать в этой работе по подготовке документа.
Сегодня, как я понял, никто общественность не привлекал. Работа шла, как и по транспортной реформе. А это схема с исключением людей, для которых, собственно, все и создается, ничего, кроме негатива, не вызывает. Люди хотят участвовать в этом процессе. А когда им говорят: «Напишите за пять дней нормативно-правовой акт» – это несерьезно. Обратной связи в процессе разработки не было. Дискурса не было. Почему? Потому что либо администрация считает, что люди мешают им работать, либо есть какие-то интересы, которые они хотят закрутить через нормативно-правовые документы, а потом рассказывать, что это не они придумали, это прописано в стратегии города и в генплане.
Почему мы опубличивали саму систему и работали вместе с людьми? Потому что люди плохого для города точно не пожелают.
Три кита успешного госуправления
– Совместную работу общества, бизнеса и власти при создании стратегии, плана реализации, генплана вы выделили в части реализации больших масштабных проектов. Но это системная работа по обеспечению жизнедеятельности города в целом, по всем направлениям, в том числе градостроительной деятельности.
– Если создана система, тогда отношение к градостроительной деятельности переходит в новую фазу, как было у нас при формировании той стратегии, которую мы делали в 2014 году. Например, на тот момент в Сургуте было 96 % многоэтажного высотного строительства, всего лишь 4 % малоэтажного, а мы в стратегии поставили задачу, чтобы к 2030-му году у нас должно быть 20 % малоэтажного жилья, а 80 % – многоэтажного. Но как это сделать? Решал этот вопрос тот, кто соглашался с этой задачей, конкретно заместитель главы администрации по строительству и департамент строительства. Они через генплан должны были показать перспективную застройку города до 2030-го и сообщить, какие места отдадут под малоэтажное строительство, а где сохранится многоэтажное. Тем самым они должны доказать, что именно такое решение ведет к заданной цели. Но вот тут-то начинается самое интересное. Если со временем этот показатель куда-то по какой-то причине исчезает, а эта работа перестает публично освещаться, то, вероятно, либо глава не в состоянии, грубо говоря, организовать эту работу, как хозяин города. Поэтому тут нужна общественность, которая вовремя может спросить: «А где задачи, которые вы в этом плане мероприятий определяли по поводу изменения структуры многоэтажности города?»
В той стратегии мы писали, что в Сургуте необходимо построить 22 образовательных комплекса, потому что ощущалась нехватка школ. Тогда, в 2012-2014 годах, мы планировали не просто 22 школы, а где и когда они должны быть построены. И следующий этап, конечно, мы увязали с генеральным планом, тогда руководители города, депутаты, которые представляют интересы города, конечно, должны были лоббировать в правительстве округа решение этих задач, ровно точно так же, как когда-то делали по детским садам.
Ведь какой объем детских садов был построен по программе, задуманной в 2009 году в правительстве округа. И Сургут там получил возможность решить эту проблему через финансирование от субъекта. То же самое надо было делать по школам. Но кто это делал? Никто.
Сургутский опыт востребован в России
– На основе системы стратегического планирования вы разработали большой проект «Стратегия-24», который предлагали для реализации на территории всей России.
– Да, много лет мы занимались этой работой. И система активно используется во многих регионах. Сейчас мы ее как раз будем позиционировать на форуме как общероссийскую платформу. Нас поддерживает и Совет Федерации, и Государственная Дума. То есть и «Стратегия-24» рассматривается как инструмент для организации публичного, открытого взаимодействия органов власти, предпринимательского сообщества и гражданского общества. Это все идет в рамках тех вызовов, тех требований, тех предложений, которые делает президент Российской Федерации, ну и посмотрим, как это будет работать в ближайшее время. Сейчас уже «Стратегия-24» выходит на федеральный уровень. Поэтому опыт Сургута очень востребован, и я охотно делюсь им с заинтересованными субъектами.
Нужно научиться разговаривать с людьми
– Вы как стратег, почетный строитель, коренной сургутянин, как считаете, в каком направлении необходимо сейчас двигаться Сургуту и что Сургуту нужно еще сделать для того, чтобы все изначальные планы, которые вы вкладывали в стратегию 2014 года, реализовались именно на благо сургутян?
– Первая задача, которую необходимо поставить новому главе и той команды, которую он будет формировать, – это научиться разговаривать с людьми, с жителями города Сургута. Не бояться выходить на прямой контакт. Это снимет напряжение.
– Вы сейчас уехали из Сургута, но продолжаете болеть и переживать за наш город. Какую часть в вашем сердце, в вашей душе занимает Сургут?
– Так у меня ничего не поменялось, я родился в городе Сургуте, учился, работал и в бизнесе, и в органах региональной и муниципальной власти, занимался общественной деятельностью. Сейчас я занимаюсь вместе с учеными масштабированием на уровень страны так называемой новой этики, дискурсивно-оценочной этики. Что это такое? Суть отличия новой этики от старой – мы не делим на добро или зло, мы смотрим на все как на целое, поэтому мое сердце тоже целое, и оно принадлежит Сургуту.
