В Сургуте завершился полюбившийся горожанам проект филармонии уличных концертов. Последними горожан порадовали артисты «Былины». Впрочем, есть надежда, что в конце лета или в начале осени филармония проведет еще ряд таких музыкальных событий на свежем воздухе. К тому времени, возможно, у них уже появится более качественная сцена, которая предназначена для уличных концертов. Заведующий художественно-постановочной частью Сургутской филармонии Олег Левицкий рассказал, какая работа стоит за каждым из таких выступлений и от чего зависит, услышат ли сургутяне тончайшие звуки.
– Наша работа начинается с совещания всех технических служб. У меня есть небольшие группы отдельных специалистов, это световой цех, звуковой, декорационный, монтировщики, грузчики и прочие работники. Обычно режиссеры дают нам какое-то задание. То есть сначала они придумывают, как все будет происходить, рассказывают нам свои мысли, и мы вместе решаем, как это технически реализовать. После мы устраиваем свое техническое совещание, на котором определяем: какая будет стоять сцена – с крышей или без, мы говорим сейчас про уличные концерты, так как в зале все проще – там все уже установлено. Решаем, что за чем будет идти, анализируем, кто и что будет исполнять и что с технической точки зрения для этого нужно. Количество акустических систем, микрофонов, стоек, стульев – всего-всего.
– Каждый раз приходится составлять новое техзадание?
– У нас же выступают разные коллективы, у них разнится число музыкантов, инструментов. Исходя из этого мы, когда готовим сцену, приносим больше или меньше стульев, пультов, микрофонов. У каждого коллектива есть свой администратор, художественный руководитель, которые формируют нам техническое задание, и мы его исполняем. К тому же на улице многое зависит от погоды. Открытая сцена – это, как правило, значит, что артистам будут мешать ветер, или дождь, или другие погодные условия.
– Так много нюансов.
– Есть такой нюанс, как разный температурный режим, и он может меняться во время концерта. Из-за этого плавает тон инструмента. Точно знаю, что у духовых инструментов такое бывает, когда медь начинает расширяться или сжиматься. И профессиональные музыканты все это перенастраивают. На открытом воздухе им надо делать такие настройки чаще, бывает даже, что они играют несколько композиций и перенастраиваются, потому что инструмент нагревается и охлаждается.
– Когда работать сложнее всего?
– Сложнее всего работать с коллективами, которые не очень громкие по своему звучанию. У них есть такие деликатные инструменты, как, например, скрипка в симфоническом оркестре. Для таких оркестров так-то создаются специальные помещения с определенной акустикой, с определенной реверберацией, чтобы восприятие было такое, какое хочет передать художественный руководитель. А на улице создать такую атмосферу невозможно. Уличный «зал» сложно проектируется. Здесь микрофоны, в которые дует ветер, издают много лишних ненужных звуков, плюс на большую площадь, которая не имеет для отражения стен, нужно большее количество звука. Чувствительность микрофона увеличиваем – и он начинает ловить лишние звуки и шум. Вот в этом большая сложность – максимально ликвидировать такие паразитные явления, как сейчас (во время разговора внезапно затрещал микрофон – прим. автора).
– Получается, что на улице в принципе много помех для подзвучки самих инструментов?
– Если нет специализированной сцены с крышей и стенами и всего остального, то на открытом пространстве, как сейчас, решение только одно – это использовать специальные насадки на микрофоны, так называемую ветрозащиту. Они бывают разные и уменьшают влияние ветра на мембрану микрофонов. Вот их мы и используем.
– То есть самое важное для уличных концертов – разобраться с микрофонами?
– Я считаю, что в организации таких мероприятий самое важное – правильное начальное планирование. Потому что если изначально учесть все возможные нюансы: погодные условия, какая сцена и все остальное, то можно прийти при монтаже к какому-то уже более хорошему результату. Но прям все-все учесть, конечно, нельзя. То есть сформировать оборудование, чего-то из техники поставить больше – это еще не самое главное. А вот правильно его поставить – куда важнее. Все это рассчитывается при проекте. Если все рассчитать правильно, то в принципе коллектив будет звучать максимально так, как было рассчитано.
– Еще и технические возможности, наверное, ограничены?
– Да, мы отталкиваемся от своих возможностей. Потому что вот мы бы акустические системы подняли выше и установили под наклоном, чтобы отдалить колонки от оркестра. Это дало бы больше качества: меньше свиста, например. Но у нас сцена без крыши, поэтому нет такой возможности. Кстати, городской фонтан по нашей просьбе отключают на время концерта, потому что он создает много шума, а музыка у нас негромкая. Это фонограму можно включить очень громко, и ей фонтан не помешает. А живой оркестр с тихими инструментами так не подзвучить. А есть еще очень тихие композиции, которые если в зале звучат – зрители прислушиваются. На улице с ними работать еще сложнее, чтобы они не потерялись в городском шуме.
– Видимо, на уличных концертах больше всего работы у звукорежиссера?
– У звукорежиссера работа идет вообще постоянно. Как правило во время концерта он находится перед сценой и контролирует всю звуковую картину. Сейчас есть ветер, потом его нет, потом поменялось что-то еще, вышел солист, солист сместился влево или вправо – все это меняет звуковую картину, и ее постоянно нужно корректировать. А закулисье? Тут тоже много работы. Ведущие готовятся к следующему выходу, режиссеры корректируют программу, потому что бывает, что меняются какие-то композиции, монтировщики что-то выносят на сцену и убирают лишние стулья, заносят пульты, укрепляют ноты, чтобы их не унесло ветром, потому что такое бывало.
– О, с количеством стульев на сцене тоже все строго?
– Так все упирается в количество исполнителей. А фонограма – это что? Это запись какого-то коллектива, всех исполнителей в стереодорожку, то есть в два канала. И по факту мы работаем всего с двумя каналами и вокалистом – это уже три. Вывести три канала несложно. А когда выступает оркестр, нужно всю звуковую картину собрать воедино. Сейчас (разговор происходил перед выступлением ансамбля «Былина) на сцене будет в районе 18 музыкантов. И все нужно свести в единый такой стереофонический фикс – в этом сложность. Потому что здесь будет применяться более 20 микрофонов, которые снимают инструменты, плюс вокальные микрофоны. А в симфоническом оркестре еще больше инструментов, и каждый нужно подзвучить, то есть сделать так, чтобы зритель его услышал.
– Все удается?
– Мы, конечно, не обладаем всеми средствами, которые бы хотели иметь, чтобы качественно озвучить симфонический оркестр. Но исходя из того, что у нас есть, работаем максимально хорошо. Филармония не обеспечена на все сто уличным оборудованием, потому что здесь есть своя специфика. У нас даже нет нужного количества ветрозащиты на все микрофоны, так бы мы их больше использовали и звук был бы лучше. Но ставить их без защиты – только вредить концерту. Парк качественных микрофонов для озвучки инструментов очень хочется увеличить. Скажу один технический нюанс, может, кому это будет интересно. В зале нет природных явлений и можно снимать звук со скрипок группой. То есть мы ставим микрофон, который берет группу из четырех музыкантов, потому что там нет паразитных шумов. И можно разогнать микрофон по громкости, и микрофонов нужно уже меньше, а звук все равно будет чистый. На улице так не получится.
– То есть нужно как можно больше микрофонов?
– Нужно, как можно больше более близких микрофонов, которые крепятся на сам инструмент. Когда они располагаются прямо на инструменте, то берут более чистый звук. Тогда соотношение лишнего внешнего шума и полезного сигнала самого инструмента колоссально. Можно сделать так, чтобы инструмент звучал громче, и это не навредит общей звуковой картине. Когда создавалась филармония, ориентировались на зал. Никто даже не подразумевал, что будут концерты на улице. Потом появился этот прекрасный проект, а технически мы продолжаем укомплектовываться.
– Какой уличный проект для вас был самым сложным?
– Это не связано с филармонией. Мы работали на объездной, когда в городе выступала пилотажная группа «Витязей». Там не было музыкантов, был только диктор, играла определенная музыка и были включения с пилотами по рации. Загвоздка заключалась в том, что нужно было устанавливать колоссально мощную систему, потому что аудитория растянулась чуть ли не на километр. Люди не собирались в какую-то группу, а вот прям стояли по всей длине объездной дороги. Когда мы вешали колонки, то направляли их в стороны, чтобы как-то покрывать хотя бы половину этого пространства. Оборудование еще пришлось поднимать, так как его мощностей не хватало, чтобы звук покрывал пространство. Мы быстро ставили там конструкции… А еще там шел дождь, и приходилось спасать оборудование, потому что колонки не любят сырость. Электрические компоненты могли сгореть в любой момент.
– И все-таки насколько качественными, на ваш взгляд, получаются в итоге уличные концерты?
– Оценку мероприятиям все-таки делают режиссеры, а у нас, если технически все отработало до конца концерта и ничего не сгорело, – это прекрасно. У нас ведь тоже бывают свои ошибки. У звукорежиссера могут заводиться какие-то свисты и искажения звуков. Конечно, стараемся этого избегать и при анализе мероприятия потом разбираемся с этим, чтобы исправить. Потому звукорежиссер и стоит всегда «в людях». Оценивает обстановку и ауру в целом, поглядывают люди на него косо или пританцовывают и улыбаются. Для любого вопроса есть профессиональные решения, и мы с нетерпением ждем новую сцену для уличных концертов, которую нам обещали осенью. Она будет уже с крышей, с бортами, защищена со всех сторон, там можно будет подвешивать акустическую систему. И мы сможем радовать сургутян еще более качественными концертами под открытым небом.
